Содержание → Глава XX → Часть 2
— Так-то оно так, — отвечал Санчо, — да у страха глаза велики, и они видят все, что творится под землей, а уж про небо и говорить нечего. Впрочем, по зрелом размышлении, и без того нетрудно догадаться, что скоро утро.
— Скоро или не скоро, — заметил Дон Кихот, — а обо мне ни сейчас, ни когда-либо еще никто не скажет, что слезами и просьбами меня можно удержать от того, к чему обязывают правила рыцарского поведения. А потому, Санчо, пожалуйста, помолчи, ибо господь, ныне исполнивший мое сердце жаждой этого невиданного и ужасного приключения, позаботится о моем здоровье и утешит тебя в твоем горе. Твое дело как можно лучше подтянуть подпругу на Росинанте и ждать меня, а я скоро возвращусь живой или мертвый.
Санчо, видя, что Дон Кихот непреклонен и что слезы, советы и мольбы на него не действуют, решился пуститься на хитрости и попытаться задержать его до утра; того ради, подтягивая подпругу, он ловко и незаметно спутал задние ноги Росинанта недоуздком своего осла, так что когда Дон Кихот пожелал тронуться в путь, то это ему не удалось, оттого что конь мог делать теперь только скачки. Санчо Панса, удостоверившись, что его затея увенчалась полным успехом, сказал:
— Глядите, сеньор: небо, растроганное моими слезами и молитвами, велело Росинанту не двигаться. Упорствовать же, вонзать ему шпоры в бока, и то и се, и пятое и десятое, значит навлекать на себя гнев судьбы и, как говорится, прошибать лбом стену.
Дон Кихот приходил в отчаяние: как ни пришпоривал он коня, тот все не двигался; наконец, так и не догадавшись, что Росинант стреножен, он рассудил за благо примириться со своей участью и подождать, пока рассветет или пока у Росинанта вновь появится способность передвигаться, — разумеется, он был далек от мысли, что тут замешан Санчо, а потому повел с ним такую речь:
— Послушай, Санчо: если уж Росинант не может двигаться, то я согласен ждать, пока не улыбнется заря, хотя я и плачу, оттого что она медлит.
— Плакать не стоит, — возразил Санчо. — Уж я сумею развлечь вашу милость: буду хоть до утра рассказывать сказки, если только вам не угодно спешиться и по обычаю странствующих рыцарей немножко поспать на зеленой травке, а потом, когда настанет день и час ожидающего вашу милость бесподобного приключения, встать со свежими силами.
— Кого призываешь ты спешиться и соснуть? — воскликнул Дон Кихот. — Или я, по-твоему, принадлежу к числу рыцарей, которые в минуту опасности наслаждаются отдыхом? Спи сам, коли ты родился для того, чтобы спать, — словом, поступай как знаешь, а я поступлю сообразно с моими намерениями.
— Не сердитесь, государь мой, — сказал Санчо, — ведь это я так, спроста.
И тут он подошел к Дон Кихоту и, положив одну руку на переднюю луку седла, а другую — на заднюю, прижался к его левому бедру, с тем чтобы уже не отходить от него ни на шаг — так боялся он этих мерных ударов, которые все еще раздавались. Дон Кихот напомнил Санчо его обещание и попросил для препровождения времени рассказать какую-нибудь сказку, на что Санчо ответил, что он, конечно, рассказал бы, если бы его не пугали эти звуки.
— Впрочем, я попытаюсь рассказать вам одну историю, и если только мне удастся ее досказать и никто меня с толку не собьет, то вы увидите, что это лучшая изо всех историй на свете. Итак, слушайте меня со вниманием, ваша милость, а то я сейчас начинаю. Было так, как оно было, хорошего пожелаем всем, а худого — тому, кто сам его ищет… Заметьте, ваша милость, что древние начинали свои сказки не как им бог на душу положит, а неукоснительно с изречения этого, как бишь его, це… це… цензаря Катона римского, то есть: «А худое — для того, кто сам его ищет», и это он словно про нас с вами сказал, государь мой, дабы ваша милость сидела смирно и не искала худа и дабы мы вернулись обратно другой дорогой: ведь никто нас не заставляет ехать по этой, где на нас отовсюду лезут всякие страхи.
— Рассказывай дальше, Санчо, — сказал Дон Кихот, — а уж выбирать Дорогу предоставь мне.
Закладки
- » в коей рассказывается занятная история погонщика мулов и описываются…
- » — Я уже говорил тебе, Санчо, чтобы ты об этом не беспокоился:…
- » Но вот кончили ужинать, убрали со стола, и пока хозяйка, ее дочь и…
- » — Не может этого быть, — возразил Дон Кихот. — То есть…
- » И пошли тут сожаления о том, что нет у него Амадисова меча, супротив коего всякое…
- » — Какая там ртуть! — воскликнул Дон Кихот. — Не ртуть, а…
- » — Не больше двух дней пути. — Да хотя бы и больше — ради такого…
- » — Я вас самого заставлю на стену лезть, подлец! — вскричал…
- » в коей окончательно разрешаются сомнения по поводу Мамбринова…
- » И вот, когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла такая странная…
- » — Вот что я тебе скажу, Санчо, — объявил Дон Кихот, — прости меня, но…
- » — Полно тебе заклинать меня, — сказал Дон Кихот, — спрашивай, что…
- » — Экий ты дурачина, экий же ты простофиля! — воскликнул Дон Кихот. — Неужели…
- » — Только не у меня, о благородная и доблестная сеньора, как бы многочисленны,…
- » Обыкновенно я располагаюсь на ночлег в дупле дуба, — там есть…
- » — Боже мой! Что я слышу? Чей это голос достигнул моего слуха? Охваченная…
- » — Нас побуждает желание возвратить жизнь его отцу, коему грозит опасность…
- » Мы не чаяли, как дождаться рассвета. Наконец поднялись на вершину горы…